Источник фото: old.lechaim.ru
Режиссер Биробиджанского государственного еврейского театра Марк Рубинштейн и актеры театра. 1934 год. Из фонда ОЗЕТа, Российский этнографический музей в Петербурге
(Окончание. Начало в № 16)
АКТЕРЫ
В гостинице мне сообщили: меня хочет видеть какой-то человек. Дежурному он сказал, что встретиться желает со мной по чьему-то поручению. А я, признаться, в тот день совсем не был расположен к встречам с кем бы то ни было. Я попросту чертовски устал, просидев целый день в библиотеке имени Шолом-Алейхема, в которой, упомяну кстати, имеется больше ста тысяч книг, в числе каковых десять тысяч – книги на еврейском и которые как раз больше всего меня интересовали.
Нежданного визитера-«делегата», который как будто только и ждал моего появления, мое нежелание принять его оскорбило, кажется, до глубины души, и он, что называется, недолго думая, заявил мне, что пожалуется на меня «в центр» и что если о моем отказе «контактировать с простыми людьми», не дай Бог, узнают мои коллеги-писатели, то…
– Ну если вы представляете «простых» людей, – перебил я настырного собеседника, – то вам, я полагаю, будет совсем не трудно сообразить, что перед вами стоит человек, у которого в кармане лежит билет на самолет и который завтра в пять утра должен вылететь на том самолете в Москву, если перед этим даже объявят конец света.
– Никуда вы не поедете и не полетите, – категорически заявил мой «гость». – Нам, биробиджанским артистам, только что присудили первое место на краевом смотре драматических коллективов! Первое место, слышите! А вы – «билет на самолет»! Мы, конечно, могли бы вам показать свое представление даже утром и даже очень рано. Но что вам стоит немного подождать вечера?
Фото из архива Областного краеведческого музеяИ, представьте себе, организатор и режиссер Биробиджанского народного театра Моисей Бенгельсдорф меня победил. Ох уж эти мне актеры! И как это они, скажите мне, пожалуйста, умеют вас околдовать, заморочить вам голову, заставить смеяться или даже проливать слезы, всего лишь чуть-чуть подрумянив щеки и слегка подведя глаза? А у меня, признаюсь вам честно, захватывает дыхание, когда я вижу сцену и вдыхаю особенный воздух зрительного зала. И как бы, и кто бы ни пробовал описать мир под названием «Закулисье», тема эта так и останется неисчерпаемой. Ну а если кому-то однажды посчастливится оказаться в зрительном зале, когда на сцене дают комедию Гершензона «Гершеле Острополер», от которой весь Биробиджан, что называется, ходором ходит, то вам позавидуют в самой Москве. И мне вы позавидовать можете! Потому что мне довелось испытать на себе то, о чем я сказал. Зрители смеются и плачут, зал то замирает, затаив дыхание, то неистовствует, взрываясь громом оваций, и актеров все никак не хотят отпустить со сцены….
А после спектакля на сцене городского Дворца культуры появляются парни и девушки. В руках у них – фотоаппараты и кинокамеры. В сборе все участники представления. Здесь же я вижу художника Фельдмана, декоратора Скальника, музыкантов театрального оркестра, поклонников и гостей – короче говоря, всех-всех, кто хотел бы надолго запомнить этот день. Вот этот снимок: много-много цветов, в самом центре – режиссер, слева и справа от него – люди, и тоже с цветами в руках… Имей ты хоть семь пядей во лбу и будь ты хоть трижды талантлив, ты не сумеешь передать словами атмосферу всеобщего ликования, которая царит здесь в эти минуты.
ЗАЙ ГЭЗУНТ, БИРОБИДЖАН!
Но вот и настало время прощаться с моими биробиджанскими друзьями, с прекрасной страной, текущей молоком и медом – с Биробиджаном. Я сижу в салоне роскошного лайнера, прокладывающего по небу путь из Хабаровска в Москву, и с сожалением размышляю о том, как все-таки много авиапассажир теряет в сравнении с тем, кто предпочитает передвигаться в поездах. У меня щемит сердце от того, что, побывав в Сибири и даже дальше Сибири, я не увидел и не увижу Байкала и множества городов – городов старых и совсем молодых, тайги и рек, рожденных в таежных дебрях. Все это недоступно взгляду человека, передвигающегося по синей пустоте безграничных небес.
И еще я жалею, что, побывав на Дальнем Востоке, я не увидел остров Сахалин и не стоял на морском берегу во Владивостоке. Однако тем крепче будут держаться в моей памяти места, где когда-то жались к ниточке железной дороги избы станции Тихонькой на болоте – станции, ставшей потом городом Биробиджаном. Живи и здравствуй, прекрасная и дорогая моему сердцу Еврейская автономная область! Я еще вернусь к тебе.
1968 год.
Перевод с идиша: Валерий Фоменко