Биро-Биджан

Биро-Биджан
Фото: www.gazetaeao.ru

Д-ру Ханесу посвящает автор

(Продолжение. Начало в № 20)

Биро-Биджан

Хижина  в тайге

Сегодня, когда я уже нахожусь в теплом уютном доме, хорошо поужинав хлебом и рисовой кашей со сладким молоком и чаем с солью, – сегодня я расскажу о том, как я нашел в лесу наезженную дорогу и хижину.

– Хижину?

– Ага, хижину. Деревянную, из потемневшего старого дерева.

– Откуда там взялась хижина, да еще и из старого потемневшего дерева?

– Разумеется, сворачиваю этой дорогой. Болото страшное. Вокруг горы. Мне жарко и тяжело нести свой узел. Влажная земля поросла высокой травой, кустами, деревцами. Солнце еще высоко. Мои часы показывают пять.

Но что это там? Хижина! Странная какая-то маленькая хижина. Переселенцы, наверное, не построили бы себе такую хижину.

А главное, хижина одна-одинешенька. Вокруг никаких строений, ни одного шалаша. Ни запаха дыма, ни шороха. Тихо и пустынно.

И что удивительно, маленькая хижина стоит на четырех небольших деревянных колесиках и имеет спереди две наскоро приколоченные оглобли. С одной стороны закрытые дверцы, а с другой – оконце, заткнутое травой.

Что бы это могло быть?

Не успел я об этом подумать, как дверцы открылись, и в проеме показалась долговязая, немного согнутая фигура.

– Что ты здесь ищешь?

– Делянку «Красивое», – не без страха ответил я.

– Бродят тут всякие…

Хоть слова эти могли нагнать на меня еще больше страха, но добродушное лицо и приятный голос успокоили меня.

Согнутая фигура вышла из хижины и выпрямилась. Это был высокий худой мужчина. Он осмотрел меня с головы до ног и приветливо улыбнулся. Ему это было несложно, потому что серо-голубые глаза его, немного уставшие, смотрели по-доброму и чуть насмешливо. Оставалось только шевельнуть впалыми щеками и растянуть губы в улыбке.

– Эй, тут недолго и заблудиться. А это штука неприятная.

Незнакомец махнул вправо костлявой рукой.

– Вон тамочки твое Красивое, возле пригорка, видишь? Недалеко, где дерево согнутое, как тот пьяница.

Незнакомец снова добродушно улыбнулся, потом согнулся, нырнул в хижину и уже через минуту вернулся с биноклем в руках. Одной рукой он поднес бинокль к глазам, а другой показал на пригорок, где, как он сказал, было Красивое.

– Вон там, даже дым видно.

Но я и в бинокль ничегошеньки не разглядел. Там, куда он показывал, была обыкновенная гора. Деревья на ней как будто слегка пританцовывали и играли разными красками радуги, а над горой стоял неподвижно не то дымок, не то туманная дымка.

– Ох и баба ты… Пехота, – высокий беззлобно рассмеялся. – Не антилерист ты, говорю, а пехотинец. Вот оно, Красивое. Отсюда видно. Даже и без бинокля. О!

Я сомневался, заверял незнакомца, что плохо вижу, и просил его проводить меня. Пусть проводит до того места, откуда будут видны дома.

– Нет, этого я не могу. Не могу.

– Что же мне делать? – спросил я, как будто он был виноват в моей беспомощности.

– Я ж тебе показываю – иди туда, куда показываю.

– Но я там ничего не вижу.

– Так что же я могу сделать… Ну, погодь.

Он согнулся и подошел к хижине.

– Паша, можно мне человека провести до Красивого?

– Нет, нет, – услышал я поспешный ответ.

В проеме показалась женщина, растрепанная, круглолицая и босая. Она нахмурила брови и покачала головой:

– Ни в коем случае. Слышишь, Филипп, ни за что.

– Ну чего ты боишься, Пашенька? Ведь недалеко. Только покажу дорогу и назад.

Но Паша и слушать не хотела. Повернулась и ушла, подхватив юбку рукой. Прядь русых волос ее удерживала на макушке шпилька, а остальные волосы потоком сбегали по плечам.

– Видишь? Не могу, – развел руками Филипп.

Я упрашивал его. Предложил деньги. Обещал дать на бутылку водки. Потом – на две.

– Жаль, что ты не антилерист. Баба ты. Пехота несчастная.

Филипп снова согнулся и заглянул в хижину.

– Пашка, ну, так я провожу человека? Недалеко.

Я тоже заглянул внутрь хижины. Там было мало света. Паша лежала и упрямо молчала.

– Ну почему не пойти, глупенькая? Только дорогу покажу и сразу назад…

– Боюсь я, понимаешь?! – рассердилась Паша. – Боюсь тут в одиночестве.

– А ты не боись, – уговаривал ее Филипп. – Кого тут бояться? Я мигом вернусь.

– Я свое сказала. Больше мне ничего не говори.

Филипп качнул головой и хмыкнул. Я понял, что он сомневается. И шепотом сказал ему, что он лишь проводит меня до того места, откуда я увижу дома. Я дам ему на две бутылки. Если он хочет, то и на три, и даже на пять – мне не жалко.

– Ну, если так, то идем. Хорошо, Паша?

Паша молчала. Филипп вытащил голову из хижины, взял бинокль и пошел прочь. Я – следом.

Внезапно в двери появилась Паша. Она была ужасно взволнована. Лицо ее исказило от гнева и негодования. Она была растрепана, и сквозь блузку было видно белое тело.

– Я боюсь тут одна оставаться, – возмущенно выкрикнула она. Глаза ее налились кровью. Она едва могла говорить, потому что ей сдавило горло. Голова дергалась, губы дрожали. Придушенным голосом она добавила еще несколько слов: «Одна… в т-тайге… в такой большой… и о-одна-одинешенька».

Паша быстро повернулась и исчезла в хижине. Филипп виновато улыбнулся и двинулся дальше. Я старался не отставать. Солнце было уже на западе.

Сначала мы шли быстро. Филипп говорил, что места эти ему знакомы и можно пойти напрямик к тому месту, которое он мне показывал. Иногда он останавливался, смотрел в бинокль и показывал мне. Иногда ему приходилось останавливаться и поджидать меня – ведь я не могу так быстро, как он, ходить.

Вот он остановился, посмотрел еще раз в бинокль и повернул направо: мы немного сбились. Нам надо еще повернуть налево. Вот сейчас мы выйдем немного выше, оттуда наверняка увидим дома. Тогда уже можно будет идти прямо.

Филипп подгоняет, не дает мне отставать. Он хочет рассказать про Пашу, про то, какая она глупая, что боится. Чего тут бояться? Эх, с русскими таки тяжело в согласии жить. Все им кажется, что в тайге надо чего-то бояться. Да это же единственное безопасное место на свете, тайга. Никто тебя тут не тронет. Никто, потому что тайга… спокойно… Паша…

Филипп бормочет еще что-то, но я уже не слышу. Я уже далеко отстал. Ох и длинные ноги у этого Филиппа. К тому же он такой легкий. Обут в легонькие лапотки, одет в легонькие штаны, рубаху и больше ничего. А на мне, наверное, пудов сто одежды. Она тянет меня вниз. Нет, я никак не смогу его догнать.

Я окликаю Филиппа и прошу его помочь мне нести тяжелый дождевой плащ и кожаный пиджак. Филипп дожидается меня, молча берет мою ношу и шагает дальше. Он перевешивает бинокль на другой бок и рассказывает, что среди казачек нет таких, как Паша. Все казаки в станице завидуют Филиппу. Он отбил ее у атамана Семенова, у того, что грабил этот край. Она была там сестрой милосердия. У Паши грудь была самая высокая, лучше, чем у других сестер, поэтому Филипп отбил ее для себя.

Стемнело, а мы все шли. Филипп шагал длинными своими ногами впереди, а я бежал следом, как уставший теленок. Вокруг тянулись горные кряжи. Перевалы были обвиты туманом, который блестел, как нефть.

Внезапно Филипп остановился. Издали он уже кричал мне, что дальше идти не может. Нет, дальше не пойдет. Паша его ждет. Да и правда, она будет бояться. А отсюда – вон-вон – видно Красивое. Если я и сейчас не вижу, то я таки настоящая баба.

– Эх, ладно. Возвращаемся… Сейчас увидим Пашу, – радостно вздохнул Филипп.

Я тоже обрадовался. Мы весело шли. Вот уже и наша маленькая четырехугольная хижина. Вот уже видно ее четыре колеса. Сюда к хижине плывет по небу большая желтая луна.

Возле хижины Филипп опередил меня, ускорил шаг… Вот он остановился возле двери и весело постучал – тихонько так постучал, нежно, как стучат к доброму знакомому, если не хотят, чтобы слышал кто-то другой.  Но никто не отвечал.  Он постучал сильней.  Бесполезно.

– Паша! Эй, Паша! Открой! Это я.

Ответа не было.

Филипп подошел к окошку, вытащил пучок сена и несколько раз окликнул Пашу. Но все напрасно – никто не отзывался.

Луна подплыла ближе и остановилась, как будто прислушиваясь.

– Может, домой пошла?.. Нет, не может быть… Сама она не пойдет – боится. Даже и при луне не пойдет. Она же не из наших казачек. Она же русская… Завтра надо быть в поле. Надо посмотреть…

– Тут закрыто изнутри, – заметил я, разбивая все сомнения и колебания Филиппа.

Филипп еще несколько раз стукнул и начал ножичком поднимать внутренний крючок. Крючок легко откинулся, двери раскрылись, и Филипп, наклонив голову, вошел.

Я – за ним.

А за нами двумя – луна.

Мы сразу же услышали храп. На полу нащупали две пары ног… Ноги начали шевелиться. Потом тела. Одно тело поднялось, и грубый мужской голос хрипло и заспанно спросил:

– Кто там?..

(Продолжение следует)

 
По теме
Госавтоинспекция области информирует, что за прошедшие сутки на территории области зарегистрировано 2 дорожно-транспортных происшествия, в одном из которых 1 гражданин получил телесные повреждения,
Тематическое фото Правительство ЕАО - ИА Eaomedia.Ru Молодой специалист приняла участие в программе "Земский фельдшер" Тематическое фото Фото: Правительство ЕАО В ЕАО Валдгеймская центральная районная больница пополнилась еще одним молодым специалистом — врачом-педиатром.
ИА Eaomedia.Ru
Тематическая иллюстрация https://ru.freepik.com - ИА Eaomedia.Ru В зоне риска – люди определенных профессий, пациенты со сниженным иммунитетом и онкобольные Тематическая иллюстрация Фото: https://ru.freepik.com В марте во всем мире традиционно отмечают день борьбы с туберкулезом.
ИА Eaomedia.Ru
Управление Роспотребнадзора по Еврейской автономной области информирует об эпидемиологической ситуации по заболеваемости новой коронавирусной инфекцией (COVID-19), ОРВИ, грипп среди населения области.
Роспотребнадзор
Тематическое фото freepik.com - ИА Eaomedia.Ru Тематическое фото Фото: freepik.com Индексация пенсий, запрет "наливаек" в жилых домах, упрощенный порядок ремонта памятников Великой Отечественной войны и другие законы апреля — в материале ИА ЕАОMedia.
ИА Eaomedia.Ru